ХРОНИЧЕСКИЙ НЕВРОЗ. Эльмар Гусейнов

Все болезни от нервов и только три от удовольствия — так гласит бородатая медицинская шутка. При всей схоластичности этого утверждения оно не так уж далеко от истины. Общество, как и человек, имеет тенденцию болеть. Социальные болезни так же, как и человеческие, требуют диагностики и лечения.То, что наше общество давно и серьезно больно, ни у кого не вызывает сомнений. Характерные признаки поразившей нас хвори — это полная национальная апатия, социальное безразличие, безответственность правящей элиты и лихорадочное чувство алчности, захватившее большую часть нации. Складывается впечатление, что народ заболел денежной лихорадкой, ибо все, что ранее составляло предмет национальной гордости азербайджанцев — честь и достоинство, — брошено к ногам золотого тельца.

У поразившей Азербайджан болезни явные признаки нервного заболевания. Как известно, нервные и психические болезни обостряются именно весной. И эта весна тоже не стала исключением.

НЕВРОЗ НОВРУЗА

Преддверие Новруз байрама в Азербайджане всегда сопровождается новыми ожиданиями. Правда, в последнее время эти ожидания окрашены в цвета тревоги. И поэтому для многих всенародно любимый Новруз байрам превратился в Невроз байрам. Потому что к стандартным предноврузовским нервам по поводу нехватки денег прибавилось томительное ожидание беды, нависшей над страной.

В прошлый Невроз байрам вся страна жила ожиданиями вестей из Кливленда, и хотя нас долго уверяли, что Гейдар Алиев живее всех живых, опасения оказались оправданными — эту весну азербайджанский народ встречает без патриарха.

Инерция и иллюзия стабильности мешают нам осознать всю глубину происшедшей трансформации. Власти делают все, от них зависящее, для того, чтобы убедить население — ничего не произошло. Но народ прекрасно понимает, что есть все причины опасаться за свое будущее, и это понимание и порождает невроз.

Недавно в правительственной прессе появилось небольшое объявление, которому почти никто не придал значения. В нем говорилось о том, что в последнее время резко увеличилось число обращений к президенту страны с просьбой об отказе от гражданства. А это означает одно — эти лица окончательно потеряли веру в то, что их родина хоть когда-нибудь станет нормальной страной. Отказ от гражданства — по сути вотум недоверия стране. По своему морально-психологическому воздействию он сравним лишь с отказом от родителей. И только человек, находящийся в невротическом шоке, в состоянии социального аффекта, способен на такой шаг.

Количество людей, желающих поменять родину, практически равно численности аборигенного населения минус 1 процент тех, кто находится ВО власти, РЯДОМ с нею или ПОД нею. Но у этого одного процента в руках 90 процентов национального богатства, 100 процентов силовых ресурсов и непоколебимая уверенность людей, сознающих, что нигде в мире им ничего не светит. В этом мире есть только одна страна и только один народ, способные терпеть власть хронических идиотов.

Национальная катастрофа 15 октября имела в первую очередь психологическое значение. После перенесенного шока нация была запрограммирована на период общенациональной депрессии. И нация впала в депрессивное состояние.

Главная причина этого — в том, что давно и долго ожидаемый конец алиевской эры не произошел. Общество ждало перемен. Но ждало их пассивно, без активного участия в политических процессах. Для многих противостояние властям заключалось в крамольных разговорах и чтении оппозиционной прессы. Многие считали, что этого достаточно для того, чтобы ситуация изменилась. Но этого оказалось явно недостаточно для изменения ситуации, потому что противная сторона предпринимала все возможное и невозможное, чтобы сохранить ситуацию в ее страшной неизменности.

Депрессия казалась выходом, потому что позволяла существовать тогда, когда погибла вера и умерла надежда. Но депрессия слишком затянулась. К тому же азербайджанский народ почувствовал флюиды слабости, которые стал непроизвольно испускать новый президент. И это привело к возникновению нового пограничного состояния. Азербайджанский народ из депрессии ушел в фрустрацию.

Фрустрация — это психологическое состояние, которое испытывает человек после перенесенного шока, в случае недостижения какой-либо значимой для него цели. Реакцией на фрустрацию может быть уход в мир грез и фантазий, который сопровождается ростом нервной возбудимости.

Таким образом, азербайджанское общество, возбужденное флюидами слабости нового главы государства, ударилось в нервозное ожидание очередных перемен, которые в сложившихся реалиях — не более, чем грезы и фантазии больного организма.

ЛЕТУЧИЙ АЗЕРБАЙДЖАНЕЦ

Гейдар Алиев, не зная легенды о Ван Страатене, тем не менее превратил Азербайджан именно в «Летучий голландец». Управляемый мертвым капитаном и его практически мертвой командой, он несется по волнам новейшей истории, пугая встречные корабли и наводя ужас на своих пассажиров. Страна стала призраком, летящим навстречу гибели. Все сжались в ожидании роковых перемен.

Недавно по РТР показывали фильм из цикла «Исторические хроники с Николаем Сванидзе». Ведущий цикла Н.Сванидзе сказал там хорошую фразу: «В 1916 году половина Российской империи была убеждена в том, что страной управляет Григорий Распутин, вторая половина — в том, что страной управляет царица. А правда заключалась в том, что страной никто уже не управлял, власть валялась на улице и не было силы, способной ее подобрать».

Спустя почти сто лет мы видим в ситуации современного Азербайджана почти зеркальное отражение российской трагедии начала прошлого века. Несмотря на убежденность одной половины нашей страны, что страной управляет Р.Мехтиев, а другой — что страна в полном распоряжении президентской половины, на самом деле Азербайджаном не управляет никто. А это приводит уже не только народ, но и правящую элиту в нервозное состояние.

За долгие годы правления Г.Алиева каждый в правящей элите привык к тому, что существуют четкие ясные правила игры. Правила эти были установлены покойным третьим президентов, который самолично следил за их исполнением. Сегодня большая часть установленных Гейдаром Алиевым правил безбожно нарушается его сыном и наследником. В правящей элите постоянно растет уверенность в том, что Ильхам Алиев не досидит и до конца даже первого срока.

Нервозность правящей элиты усиливается крайне невнятной управленческой стратегией. «Оттепель» породила в азербайджанских олигархах давно забытое ими чувство — амбициозность. Любой из них, сравнивая себя с нынешним президентом, приходит к весьма нелестному для главы государства выводу — что у нынешнего президента иных достоинств, кроме генетического родства с Гейдаром Алиевым, никак не усматривается. И посему любой из чиновничьей олигархии начинает смотреть с вожделением на президентское кресло, которое, по их мнению, сейчас занимает, мягко говоря, не самый достойный.

Весеннее пробуждение депутатских амбиций — из этой же серии. Вглядитесь в лица наших чиновников: с них исчез системообразующий фактор — страх. Гейдар Алиев внушал своим подчиненным зоологический ужас. И не только им. Не случайно после встречи с ним один из иностранных дипломатов в сердцах сказал: «Анаконда!». Он подбирал своих подчиненных с таким расчетом, чтобы они боялись остаться без него один на один с народом. И он был по-своему прав, так как нет более преданных придворных, чем те, которые осознают глубину пропасти, в которую их низвергнут. И горе тому, на кого падет немилость самодержца. Каждый из них запятнан настолько, что только беззаветно служа, мог избежать кары за содеянное. Каждый из них был принадлежностью Властелина, его личной вещью, и только в этом была гарантия их верности.

Быть шмоткой Гейдара Алиева было удобно и комфортно, ибо даже его политические «резиновые изделия» вели жизнь комфортную во всех отношениях. Но вот быть вещью его сына мало кто хочет. И в этом причина невроза правящей элиты. Слабый и интровертный Ильхам Алиев порождает в них чувство уверенности в собственных силах. И это — основная причина поразившей власть болезни.

Нация в ужасе от того, что происходит. И надо сказать, что есть чему ужасаться. Даже беглого взгляда достаточно для того, чтобы понять — построенная Гейдаром Алиевым пирамида рушится. Не быстро и не слишком заметно для глаз, но медленно и верно.

Для этого не нужно быть аналитиком или политологом, достаточно посмотреть хотя бы одно нынешнее заседание Милли меджлиса. И все сразу станет ясно. Со времен Абульфаза Эльчибея азербайджанский парламент никогда еще не был столь откровенно свободным. Это парадокс: собранные по принципу «с миру по нитке — милому президенту парламент» эти человеки с абсолютной незамутненностью сознания, нецензурным выражением лица и без тени мысли на челе были призваны как рядовые великого строителя феодализма, и их роль в государстве изначально была определена как прокладка между органом исполнительной власти и чиновничьим креслом.

Так вот, эта сборная йапунов и йапочек вдруг пробудилась от казавшейся вечной летаргии, в которой пребывала все время. И тут в лексиконе доселе безмолвных депутатов появились требовательные нотки. Неожиданно Сиявуш Новрузов осознал, что может не только «загонять на дерево» оппозиционеров, но и полемизировать с министрами (благо уровень интеллекта у наших министров соответствует Сиявушу нашего времени). А Рабият ханум Асланова вдруг озаботилась тем, куда наш эксцентричный городской голова подевал бюджетные деньги.

Особенно четко новое лицо азербайджанского парламентаризма проявилось в ходе заслушивания ежегодного отчета правительства. Подобного потока критики со стороны проправительственных депутатов не ожидал никто.

Но с наступлением весны изменилось не только поведение наших, извините за выражение, парламентариев. Сейчас практически все министры ведут себя соответствующе новым веяниям. Если раньше ни один из министров не смел сказать в прямом эфире фразу — «я так считаю» (поскольку прерогатива ее употребления была только у Гейдара Алиева), то сегодня никого уже не удивляет, что все министры у нас вдруг заимели собственное мнение. И только у одного человека оно не наблюдается — у четвертого азербайджанского президента. Как говорил герой популярного детского мультфильма: «Если коровы стали летать, мне в космосе делать нечего».

Безусловно, тон поразившего власть невроза задает сам Ильхам Алиев — психологически неустойчивый человек, явно не умеющий и не желающий заниматься тем, к чему его принудили судьба и отец. Трагедия Ильхама Алиева очевидна — она буквально написана на его лице.

За все время его президентства я так и не увидел на его лице признаков не то чтобы счастья, а хотя бы удовлетворенности. На его лице вечно кислое, неудовлетворенное выражение, характерное для человека, которому все смертельно осточертело. Он так же, как и большинство его подданных, пребывает в состоянии фрустрации.

Причина очевидна — страной необходимо управлять. Его долго убеждали в том, что построенная отцом модель — это политический перпетуум мобиле, а теперь оказывается, что власть — это велосипед, и стоит только прекратить нажимать на педали, как ты рухнешь.

Сейчас этот политический велосипед едет за счет инерции, но скорость движения падает, а педали не крутятся. К тому же и подчиненные перестали испытывать раболепие. Видя слабости нынешнего президента, они горят желанием проявить свои собственные амбиции. То, что амбиции долгое время подавлялись, лишь усиливало их алчность. Сейчас они уже больше не боятся, но у них нет интеллекта, чтобы знать куда и как идти. У них больше нет рулевого, а пользоваться компасом самостоятельно они не приучены.

В преддверии выборов в кругах, сочувствующих правительству, было модно сравнивать возможную победу оппозиции с событиями, описанными Проспером Мериме в его повести «Таманго». Но оказалось, что гений Мериме гораздо выше азербайджанской политической сиюминутности, и ситуация с Таманго почти повторилась. Умер капитан, который только один и знал, куда ведет корабль, а занявший его место не знает ни карты, ни компаса. А главное — он не может управлять этой командой политических фантомов, которых наплодил родитель, в результате чего страна, подобно Летучему голландцу, плывет из ниоткуда в никуда.

ВЕЧНЫЕ «ХРОНИКИ»

Год назад страна жила ожиданием перемен. Тогда уже стало очевидно, что Гейдар Алиев больше не может управлять страной по весьма банальной причине — лимит времени, отпущенного ему Аллахом, подошел к концу. Азербайджан жил ощущением политической весны. Весна не наступила, и многие восприняли это как катастрофу. В этом причина постигшей нацию болезни — невроза. Болезни, практически перешедшей в хроническую форму.

Наблюдая за происходящим в стране, невозможно отделаться от ощущения «дежа вю». Страна будто сошла с ума. Она несется на всех парах неизвестно в каком направлении. Все находятся в состоянии нездорового ажиотажа. Складывается впечатление, что страна ведет себя, как человек, который знает, что ему осталось несколько дней до смерти, и поэтому он ударился во все тяжкие.

Разврат стал нормой, предательство — необходимостью, воровство — единственным способом заработать. На вершине жизни — воры и негодяи без чести и совести. Чуть пониже — типы с такими же моральными устоями, но менее удачливые или менее одиозные. И так до самого дна. У честных людей практически не остается альтернативы: либо отъезд, либо голодная смерть.

Но подобная ситуация не может продолжаться долго, ибо общество, больное хроническим неврозом, рано или поздно сойдет с ума. А быть может, все нынешние негативные общественные явления — не что иное, как знамения нашего национального сумасшествия. Пока что подавляющее большинство нации еще не осознает всей глубины происходящего, но уже каким-то шестым чувством понимает, что наступает конец света. Того света, который существовал. Старая, привычная и выверенная система разрушается. Точнее — растекается.

Все это очень напоминает процесс, характерный для северных нецивилизованных регионов России. В этих регионах холодная зима длится почти полгода. Этот период характерен не только холодами, но и множеством положительных факторов. Так, именно зимой большинство российских регионов становятся доступными по земле. Мороз играет роль великого строителя, и на сибирских реках и болотах появляются нерукотворные мосты и дороги, по которым могут двигаться многотонные автомобили.

Еще одним положительным фактором зимы является то, что она выполняет роль великого санитара. Все негигиенические процессы замораживаются. Это приводит к тому, что в общественных уборных скапливается замороженное дерьмо, которое закрывает отверстия для естественного сброса фекалий, и все население начинает гадить вокруг уборной. Но мороз это дерьмо замораживает, а снег покрывает его чистым и белым пухом. То же происходит с многочисленными трупами. Замороженные, они лежат под снегом, не источая запахов и не разлагаясь.

Азербайджан гейдаровского периода жил в условиях политической зимы. Изначально поставленная политическая задача была очевидной — любым способом сохранить абсолютизм. А проблема заключалась в том, что азербайджанский абсолютизм не имел никаких общественных предпосылок. Не имея идеологической доминанты, он был направлен лишь на абсолютизацию власти одного-единственного человека. И сделать это можно было только одним-единственным путем — приостановить все общественные процессы. Именно с этой целью практически все процессы в стране последовательно были заморожены.

Друг за другом авторитарный режим уничтожал всех, кто мог помешать этой трансформации. Вначале была уничтожена вооруженная оппозиция, вслед за ней — экономическая, затем наступил черед уничтожения потенциальных оппозиционеров в самом трайбе и под занавес была уничтожена та завеса, под прикрытием которой это происходило. Политические партии, игравшие роль оппозиции, не имея политических ресурсов и финансовых источников, не представляли угрозы, но даже они должны были быть принесены в жертву ради погружения страну в замороженное состояние.

Сегодня Азербайджан — это южнокавказская Антарктида, сплошная политическая глыба льда, в которой нет жизни. Это еще очень напоминает и сибирский пейзаж.

Вернемся к сибирским реалиям. Как известно, любая зима, пусть даже самая продолжительная, заканчивается весной. А весна начинается вовсе не с цветения деревьев, порхания бабочек и прочей лирической ерундистики. Истинная весна начинается с оттепели. И вот тут начинает происходить самое неприятное: все замороженное дерьмо начинает размораживаться и вонять, а тела покойников выступают из-под снега и воздух тоже не озонируют. В Сибири все то, что проступает из-под снега весной, называется «подснежниками».

Если провести аналогию с постгейдаровским Азербайджаном, то очевидно, что в нашей стране наступила оттепель со всеми сопровождающими ее неприятными миазмами. Все это наглядно доказывает — в Азербайджане действительно политическая оттепель. И это особенно видно во внутривластных взаимоотношениях.

Построенная система разрушена, и на ее руинах во всем безобразии встает ужас азербайджанского хаоса. Очевидно, что политическая система страны вступает в период неуправляемого развития. И именно это чувство подавляет население и отдает его во власть полного и беспросветного господства его величества Невроза.

ЭЛЬМАР ГУСЕЙНОВ

Еженедельное аналитическое pевю «Монитоp», № 52, 20 mart 2004 г.

ОТ ФЕОДАЛИЗМА К РАБОВЛАДЕНИЮ

Совсем недавно совесть азербайджанской поэзии, известный сазмен и поэт Зелимхан Ягуб посвятил покойному вождю трайба величественную оду. Стенания сазмена так тронули сына вождя, что по его повелению министр транспорта Зия Мамедов преподнес от имени падишаха дар поэту — автомобиль «мерседес», называемый в народе «четырехглазым». После такого подарка душа поэта исполнилась еще большим вдохновением, и скоро школьники и студенты будут штудировать все новые и новые строки из поэтического шедевра Зелимхана Ягуба.Что творится во власти? Кто сможет ответить на этот вопрос с первого раза? Думаю, каждому из нас будет очень сложно ответить на этот вопрос даже с четвертого раза. Но видимо, осознав сложившуюся действительность, каждый признает, что наша власть все больше и больше напоминает организованную банду, оккупировавшую вражескую страну и последовательно уничтожающую народ, некогда называвшийся азербайджанцами.

Алиевы вернули нас в хорошо забытое средневековье с его феодализмом. И вновь вся страна подпала под власть жестоких ханов и поэтов Зелимханов, воспевающих славу маразматической власти.

Одним из таких феодалов и является министр Зия Мамедов. Сегодня этот властелин колец (железнодорожных и транспортных), установил в Азербайджане режим личной власти. Если при Гейдаре Алиеве в стране действовал один режим личной власти, то сегодня таких режимов несколько. И З.Мамедов стоит во главе одного из таких режимов. К примеру, этот олигарх-феодал превратил целый Кубинский район в свою личную вотчину. Но его владенья одной Кубой не заканчиваются. Феодал захватил и Уджар, и Гейчай, и предпринимает попытки распространить свое владычество по всей стране.

А кто сможет опровергнуть то, что Зия Мамедов владыка? Ведь только владыка может назначить своего брата начальником полиции Гейчайского района. Он даже может отдать другому своему брату ключи от ворот Уджарского ханства.

Вся страна ныне брошена под ноги олигархов-феодалов. Весь народ превращен в батраков и бедняков. Благодаря мудрой политике господина Алиева-младшего, Азербайджан возвращается в период, который мы очень давно забыли — в рабовладение. Очень скоро, поверьте, власть Зии Мамедова достигнет таких масштабов, когда он заявит о требовании установить рабовладельческий строй на отдельно взятой территории. Нами будут торговать на рынках — Таза-базаре, Комурчу-базаре и т.д. А по вечерам олигархи-рабовладельцы в городском цирке будут забавляться гладиаторскими сражениями.

Все это будет очень скоро. И мы с нетерпением ждем этого дня, чтобы еще раз спросить — неужели народ и тогда будет безмолвствовать?

Еженедельное аналитическое pевю «Монитоp», № 52, 20 mart 2004 г.

ГАЗОВАЯ АТАКА

Наше телевидение смотрю я редко, — в основном фильмы и концерты, когда электричество дают, — потому что жена запрещает ругаться матерно дома, при детях. Но делая утром зарядку, иногда включаю «ящик», чтобы отжиматься под музыку, или, глядя на хорошенькое личико ведущей, — если оно хорошенькое, — подкачать пресс.А зарядку я делаю не из любви к физкультуре, а чтобы согреться после сна в холодной квартире, где отопления нет уже давно, а газ идет хорошо только летом. В свое время я купил газовый камин, чтобы не зависеть от центрального отопления, но оказалось, зря — газа нет так же, как и горячей воды в батареях. Еду мы часто готовим на электроплитке, воду кипятим в электрочайнике, когда есть свет, но чаще на примусе, а спим одетыми, чтобы не замерзнуть.

Поэтому, когда в последнюю неделю февраля заместитель начальника Главного газового производственного управления Баку Нусрет Гасымов появился в утренней передаче в прямом эфире, я, не переставая размахивать руками, уставился в экран. Не то, чтобы я ожидал услышать что-то новое, а просто хотел посмотреть, как будет выкручиваться чиновник, отвечая на вопросы ведущей и рядовых потребителей голубого топлива «страны огней», сильно недовольных работой ГГПУБ. Тяжело придется господину Гасымову, злорадствовал я по простоте душевной.

И жестоко ошибся! Нусрет Гасымов в облике преуспевшего и довольного жизнью провинциала, достигшего идеалов и чаяний юности, не только не сробел, очутившись перед многочисленной аудиторией жаждущих его крови зрителей-потребителей, но даже сказал такое… Но обо всем по порядку.

— Какова ситуация в обеспечении жителей газом? — певучим голоском спросила очаровательная ведущая.

В ответ Нусрет Гасымов долго рассказывал о трудностях работы своего ведомства, приводя многочисленные цифры протяженности газовых магистралей, труб, количества газораспределителей и даже вентилей. Очевидно, он надеялся поразить всех масштабом своей работы. Но меня, который от холода дома ходит в пальто, а спит в тренировочном костюме и свитере, это почему-то не впечатлило. Видал я эти чиновничьи штучки!.. Мне нужен газ, уютно шипящий в горелках под чайником или горшочком пити на плите, а длина и сечение газовых коммуникаций, — хоть 3 км, хоть 3000 км, — мне до лампочки.

Но ведущая не прерывала его, видимо, зачарованная масштабами газовых коммуникаций города. «Неужели красавица не понимает, что зрителя-потребителя интересует не длина труб и работа газовщиков, а результаты их работы?» — подумал я, поеживаясь от холода.

— В студию поступил звонок, — выпячивая пикантные ямочки на щеках, сказала ведущая, когда Нусрет Гасымов наконец рассказал все, что он знал про вентили и распределители.

— Почему в Москве, где климат намного холоднее, — спросил голос с плохо скрываемым ехидством, — в квартирах и домах тепло?

Услышав этот короткий и точный, как удар боксера-профессионала в челюсть, вопрос, я удивился, как его пропустили в эфир и даже пожалел Гасымова.

— Не надо сравнивать Москву с Баку, — не просто спокойно, а уверенно стал отвечать Нусрет Гасымов, как отличник, знающий предмет назубок.

— В Москве климат холоднее, это правда, зато там окна и двери квартир плотно заделаны. Поэтому в московских квартирах тепло, а у нас, наоборот, окна щелястые, двери неплотные, дома продувают насквозь сильные бакинские ветры, поэтому и холодно. Уплотните ваши окна, двери и увидите результат сами, — уверенно закончил он.

«Поверил бы я твоей уверенности, если бы мои окна уже не были заделаны полиэтиленом», — подумал я, надел пальто и шапку-чеченку, замотал шею шарфом и поудобнее устроился перед телевизором.

— Еще один звонок в студию, — певуче сказала ведущая.

— В нашем доме полностью, во всех квартирах, отключен газ, — сказал какой-то страшно сиплый, видимо, от простуды, голос и назвал адрес, — газа нет уже вторую неделю. Почему?

«Не хотел бы я очутиться на месте Гасымова», подумал я. Но «Газ Нусрет», как его называют в народе, и тут не растерялся:

— Газ мы отключаем за систематические неплатежи, — с уверенностью гроссмейстера, разбирающего шахматную партию второразрядника, объяснил заместитель главного газового начальника города, — предупреждаем раз, предупреждаем два, три, а потом отключаем линию. А что нам делать? Войдите в наше положение. Не может же мы поставлять газ населению Баку бесплатно…

«Неужели во всем доме никто не платит?», — удивился я. Сомневаюсь я. Сильно подозреваю, что где-то в одной из многочисленных нетопленых квартир большого города сиплый голос крыл Главное газовое производственное управление Баку ненормативной, хотя и многоэтажной лексикой.

Передача продолжалась. К телефону прорвался голос настолько раздраженный и злой, что нетрудно было угадать заранее, что будет сказано. Я снова удивился, как его пропустили в эфир. Может, продюсер или режиссер передачи тоже завешивает дома батареи водяного отопления одеялами, как мой друг Заур, чтобы от них не несло холодом, и он решил таким образом проявить солидарность со зрителями, пропустив этот вопрос?

— У меня стоит газовый счетчик, его регулярно проверяют ваши инспекторы, я исправно плачу по нему, тем не менее газ мне отключили вместе со всем зданием, — прорычал голос, — как вы объясните свое разгильдяйство?

«Ну держись, Нусрет!, — подумал я. На такой вопрос нет ответа. Наверное, он скажет, что это провокация оппозиции или диверсия армян, или вообще откажется отвечать, как руководитель пресс-службы МИДа Метин Мирза, когда его в прямом эфире спросили про взаимоотношения его отца, актера-депутата Микаила Мирзы и известной красавицы-актрисы, ведущей АзТВ. Но не тут-то было!

— Да, это возможно, — охотно согласился Н.Гасымов, — иногда мы отключаем газ и у тех, кто платит.

Мне показалось, что я ослышался. Планово отключать у исправных плательщиков газ, да еще и публично признаваться в этом! А Гасымов не только признался, но и обосновал позицию родного газового управления с уверенностью в своей правоте первых христиан, с которой они шли на костер или в клетку ко львам:

— Поймите нас правильно, у нас масса своих проблем, долги. Например, мы должны «Бармеку» четыре миллиона манатов, и они грозились вырубить нам свет. Они не желают ждать, пока соберем деньги с потребителей. Мы живем уже не при социализме, это другая формация. Вот и отключаем газопровод всего здания, чтобы вынудить платить злостных неплательщиков. Все здание не платит, один вы заплатили и еще две-три семьи. Мы вынуждены отключать газ всему зданию, потому что не имеем возможности снабжать газом вас отдельно. По крайней мере, пока. Войдите в наше положение!

— Плевал янава, — продолжил голос, но умолк, прерванный на полуслове. Видимо, он хотел сказать «плевал я на ваше положение», однако редактор, хоть и с запозданием, отключил его. Выключатели-то в руках не у рядовых граждан, а у чиновников: теле-, газо- и прочих.

А красотка-ведущая снова смолчала, хотя могла бы, например, спросить: считает ли господин Гасымов, что это справедливо по отношению к потребителю — заставлять его платить деньги и не давать взамен ничего? Могла бы спросить, ждет ли он, что кто-то из рядовых потребителей вообще согласится платить после такой декларации политики газового управления? А если ждет, то какой у плательщика может быть расчет, кроме благотворительности по отношению к такой финансово благополучной организации, как главное газовое управление (если судить не по словам Гасымова, а по его сытому и ухоженному виду)? Вместо этих вопросов ведущая, которая только хлопала кукольными ресницами, передала слово следующему зрителю. На этот раз он был выбран безошибочно:

— Дорогой Нусрет муаллим, помогите нам. Дома так холодно, что все болеют — и папа, и мама, и братишка, — умолял тонкий девичий голосок, — прошу вас, пожалуйста, помогите.

Заместитель владыки главного газового вентиля Баку оттаял:

— Обязательно поможем, не сомневайтесь, мы всегда помогаем тем, кто просит. К нам обращаются разные люди, кто-то требует, кто-то просит. Требовать и кричать умеют все, а вот проявить гражданскую сознательность, понять наши проблемы далеко не все могут.

Думаете, мы спим на работе? Ничуть. Только что несколько зрителей предъявляли претензии к работе нашего производственного управления. Но и у меня есть претензии к нашим потребителям! Пользуясь случаем, хочу их высказать. Да, общая культура, культура речи бывает не у всех, однако все граждане должны следовать правилам хорошего тона и этики. Никто не имеет права играть на нервах ответственных должностных лиц и высокопоставленных сотрудников организаций и ведомств из-за существующих проблем, прикрываясь нехваткой или даже отключением газа.

Внезапное, совершенно неожиданное для нас похолодание в последней декаде февраля резко увеличило потребление газа населением и создало проблемы. Произошло также несколько аварий, например, в поселке Локбатан. От аварий не застрахован никто. И хотя не наша вина, что электрохимические процессы, коррозия разъели газовые коммуникации, я приношу извинения жителям поселка. Квартиры обогреваются не радиаторами парового и водяного отопления, как должно, а газовыми плитами, при этом большинство за газ не платит. Мы же об этом не говорим, понимаем, что не у всех есть деньги, проявляем терпимость. Нужно исполнять свой гражданский долг — платить за газ.

Да, и у нас есть недостатки. Однако тот, кто не проявляет подчинения и уважения к государственным чиновникам, не проявляет уважения и к своему государству. Находятся люди, которые звонят, выплескивают эмоции и треплют нам нервы. Я считаю, это вопрос гражданской сознательности и культуры. Благодарю ваш канал за предоставленную возможность высказаться перед зрителями, потребителями газа.

— Я тоже благодарю вас за интересную, содержательную беседу, — проворковала ведущая. Затем пошел клип «Сян гяльмяз олдун», который убрали было с экранов. Но эта песня была не про газ…

Я чертыхнулся и стал прыгать через скакалку — не потому, что впал в детство, а чтобы согреться после сидения, затем, скинув пальто, пошел умываться. Весь покрытый гусиной кожей, я утешал себя мыслью, что все равно нет проку от жалоб — во-первых, никто их не читает, а во-вторых, если я вхожу в положение «Газ Нусрета», значит проявляю гражданскую сознательность. Это мне понравилось.

После слов Нусрета Гасымова неприглядные стороны моего жалкого существования, — хождение месяцами грязным из-за холода, купание в холодной воде в ванной со щербатым кафелем, драное пальто, готовка на примусе в провонявшей керосином кухне с облупленными стенами и закоптелым потолком, покорность при поборах чиновников всех мастей, фальсификация выборов, не говоря уже о зарплате в двенадцать ширванов, — обретали иной, высокий смысл. При таком повороте вся моя жизнь возвышалась до высот гражданского поступка, помощи своей стране, чуть ли не подвига. Это не могло не повысить мое самомнение. Выступление Гасымова ободряло и вселяло уважение к себе, хотя с газом все было по-прежнему.

Но внезапно в сердце вполз червячок сомнения. Я вспомнил слова Нусрета Гасымова — «внезапное похолодание в последней декаде февраля», было для них «совершенно неожиданным». Неужели трудно предвидеть, что зимой бывают холода? Или это трудно только таким, как Гасымов? А если это так, стоит ли верить остальным его словам?

Тут пошло-поехало, и я стал сомневаться уже во всем. «Не наша вина, что коррозия разъела трубы», — сказал Нусрет муаллим. А чья? Может быть, министерства здравоохранения или обороны? Или опять рядовые потребители виноваты?

Сомневаюсь я. Настроение мое упало. И почему луноликая ведущая не спросила — а у самого Гасымова дома тепло и светло, хорошо ли идет газ на кухне? И почему он считает, что простые граждане должны проявлять сознательность и жить без газа и света, а ему нет нужды в подобных гражданских поступках? Неужели только потому, что он один из руководителей главного газового управления города, высокопоставленный чиновник?

Неужели Газ Нусрет считает, что люди, которые годами мучаются в холодных квартирах без газа, не имеют права спрашивать у него, «трепать ему нервы»? Если ему не нравится, как с ним разговаривают недовольные потребители, то пусть организует работу так, чтобы удовлетворить если не всех, то хотя бы большинство. Это его прямые служебные обязанности. А если не может справиться, то кто вынуждает его находиться на этом посту? Не гражданский же долг или любовь к родине? Нет, наверное, только бескорыстная любовь к президенту, портрет которого висит у него над головой…

Жаль, что ведущая с газельими глазами не спросила — почему гражданская сознательность заключается в том, чтобы в начале XXI века молча терпеть холод и мрак, отсутствие газа и электричества в столице страны, богатой природными ресурсами, где десятилетиями горит попусту гигантский газовый факел?

Жаль, что эта телегазель с интеллектом антилопы не поинтересовалась, почему требовать то, что положено по закону — неэтично и несознательно?.. А этично продавать газ «налево» владельцам парников и роскошных особняков под Баку, кладя полученные деньги в собственный карман, и при этом лгать нам в глаза, говоря, что газа не хватает?

Гасымов сказал, что у нас уже капитализм, а не социализм. Сомневаюсь я — и в его словах, и в том, что он понимает, о чем говорит. При капитализме с покупателем и потребителем считаются. А у нас?

Жаль, что эта изящная подставка для микрофона не спросила: кто для кого — газовое управление для обслуживания жителей Баку или бакинцы для газового управления?

Если исходить из слов Газ Нусрета, — «никто не имеет права трепать нервы высокопоставленных должностных лиц», то получается, что мы для него. Насколько это правильно, особенно если учесть, что — хорошо или плохо — но за газ платим мы? Насколько правильно, чтобы невежественный, не имеющий понятия об этике госслужбы, не справляющийся со своими обязанностями, но уверенный в своей безнаказанности чиновник поучал потребителей, что этично, а что нет?!

Тут напрашивался элементарный вопрос. Если у газового управление долги «Бармеку» в четыре миллиона манатов, — это немногим больше восьмисот долларов, — то откуда у чиновников иномарки стоимостью несколько тысяч долларов? Или на это у них хватает денег потому, что долги бюджетные, государственные, а иномарки свои? А свой карман с государственным путать не надо, как говорил персонаж «Кавказской пленницы».

А про зарплату «Газ Нусрета» и спрашивать нечего. Такие, как он, на зарплату не живут. По нему ясно видно — во что он одевается, что ест, где живет и на чем ездит на работу. Иномарку на зарплату не купишь…

ЧИНГИЗ СУЛТАНСОЙ

Еженедельное аналитическое pевю «Монитоp», № 51, 13 mart 2004 г.

ПОЛОНЕЗ КУЛИЕВА

Более двух веков назад участник польского восстания, композитор Михал Огиньский был вынужден покинуть Польшу — повстанцы были разгромлены российскими войсками. Уезжая, он написал изумительную мелодию — «Прощание с родиной», знаменитый Полонез Огиньского. Эта музыка уже многие десятилетия является символом неизбывной печали и ностальгии.Спустя 210 лет сторонник азербайджанской оппозиции композитор ДЖАВАНШИР КУЛИЕВ тоже покидает Родину. И сегодняшний наш с ним разговор — вербальный вариант печального полонеза. Это — «Прощание с родиной» по-азербайджански.

«МОЙ ОТЪЕЗД — ВЫНУЖДЕННАЯ МЕРА»

— Почему вы приняли решение покинуть Азербайджан?

— Творческий человек должен иметь нормальные возможности для работы. К примеру, он должен находиться в умиротворенном состоянии души. Кроме того, для творческого человека очень важно наличие неограниченного количества времени, чтобы спокойно создавать свои произведения.

У меня ни того, ни другого нет. Внутреннее мое состояние последние 10 лет неуравновешено, а я работаю на 5 работах. Я вынужден так работать, чтобы не умереть с голоду. Наша «любимая» власть создала для граждан Азербайджана две альтернативы: либо воровать, либо работать в 5-6 местах. И граждане вынуждены идти либо по первому, либо по второму пути. Я выбрал второй. Надеялся, что потерплю месяц, другой, год, а потом станет лучше. Но лучше не стало и не станет. А у меня — большие творческие планы, хотя сразу скажу — мой отъезд не демарш, а вынужденная мера.

— Связано ли ваше решение с неудачей оппозиции на президентских выборах?

— Я бы не назвал это неудачей только оппозиции. Это неудача всего азербайджанского общества. Да, на словах все поддерживали оппозицию, ходили на ее митинги, но в самый решающий момент все испугались и не смогли отстоять свой выбор.

Что касается лично меня, то после происшедшего я понял, что мое присутствие в Азербайджане, как человека, способного убедить население в поддержке тех или иных сил, уже излишне. Общество не хочет перемен, поэтому оно и не поддержало оппозицию, как это было, к примеру, в Грузии.

— Судя по вашему ответу, вы уезжаете с чувством недовольства и разочарования?

— Я уезжаю без всяких чувств. Куда важнее те выводы, которые я для себя сделал. А они говорят о том, что мое дальнейшее пребывание в Азербайджане не нужно ни стране, ни мне.

— Вы едете в Турцию?

— Как это ни странно, нет. Я не хочу рассказывать всех деталей. Не имеет значения, где я буду жить. Скажу лишь, что это будет та страна, где я смогу спокойно заниматься творчеством, где будет спокойна моя душа. В Азербайджане она неспокойна.

— Способно ли вас что-то остановить?

— Смена власти. Только в этом случае у меня появится возможность полноценно участвовать в строительстве этого общества. Сейчас, при нынешней власти, у меня этой возможности нет. Поэтому я и принял решение об отъезде.

— Но сумеете ли вы творить на чужбине?

— Не знаю. Понимаю, что будет очень тяжело. Говорю это потому, что, уезжая из Азербайджана даже на очень короткий промежуток времени, я очень скучаю по родине. Знаю я и людей, которые вообще не смогли приспособиться к зарубежной жизни. Но я надеюсь, что никто не запретит мне время от времени приезжать на родину.

«МЕНЯ ЛИШИЛИ ПРАВА НА ТРУД»

— Вы известны как человек, всегда говорящий правду, какой бы горькой она ни была. Пострадали ли вы за нее?

— С молчаливого согласия властей мне был перекрыт доступ ко всем телеканалам. Это делается очень легко, апробированным еще со времен Сталина «телефонным методом». Нынче, когда я встречаюсь со знакомыми, то слышу от них один и тот же вопрос: «Куда ты пропал, давно тебя не видно?» Они привыкли к тому, что я был частным гостем на отечественных телеканалах.

И это тоже, пусть и далеко не основная, но причина моего решения об отъезде. Ведь, согласно Конституции Азербайджана, каждый гражданин страны имеет право иметь собственное мнение. Но власти делают все, чтобы это мнение оставалось не услышано широкими слоями населения республики. Кроме того, в нашей Конституции указано, что каждый гражданин имеет право на труд. А перекрывание доступа в эфир для того или иного композитора лишает его возможности пропагандировать свою музыку. Проще говоря, его лишают права на труд.

— Допустим, вас не пускают на телеканалы. Но разве артисты, для которых вы написали немало песен, тоже отвернулись от вас?

— Разумеется. Ведь у нас практически нет певцов, которые думали бы о своей стране, они используют ее упоминание лишь как способ достижения успеха. Эти певцы ни о чем, кроме собственной персоны, не пекутся. В условиях моей негласной опалы со стороны телеканалов, они тоже стараются обходить меня стороной. Правда, не все.

Впрочем, от некоторых певцов я и сам отвернулся. Произошло это вследствие, на мой взгляд, весьма позорного их поведения, которое они проявили в ходе предвыборных концертов.

— Но ведь в этих концертах участвовали практически все отечественные певцы. И все они, на ваш взгляд, вели себя тем самым недостойно?

— Тут важно разделить певцов на тех, кто не мог поступить иначе, потому что это было чревато трудностями и неприятными моментами в их дальнейшей карьере, и тех, кто делал это сознательно. Эти две категории людей можно было легко выделить, даже глядя на их телевизионные предвыборные разговоры. Мне же, знающему многих из них лично, известны истинные причины их выступлений.

«УЕЗЖАЮТ ТЕ, КТО УСТАЛ ЖДАТЬ ПЕРЕМЕН»

— Вот и вы покидаете Азербайджан. И возможно, что отток несогласных с политикой правящего режима талантов примет массовый характер. Но разве это выход из положения, для человека, гражданина, патриота своей родины?

— А гражданам и патриотам предлагали выход. Их всех звали на площадь Азадлыг. Но услышали этот призыв лишь немногие — солдат и полиции на площади было значительно больше, чем народа. Если бы они хотели изменений в стране, то все как один вышли бы на площадь Азадлыг и не дали так легко отобрать у них победу. Но они не вышли.

Поэтому не стоит огульно обвинять тех, кто решил после случившегося покинуть страну. Это — те, кто просто устал ждать перемен.

— После событий 16 октября немало оппозиционеров было брошено за решетки. Не является ли отъезд из страны неким предательством по отношению к ним?

— Среди оппозиционеров есть немало моих друзей. Но я не думаю, что они предпочтут видеть то, что я не имею возможность реализоваться здесь. Они понимают причины моего решения. Ведь в этой жизни для человека главное — приносить пользу обществу, родине. В нынешнем Азербайджане я этого сделать не могу.

У меня есть большие заказы из-за рубежа. К примеру, заказ на балет, на симфоническую музыку для Амстердамского фестиваля. Но работая на 5 работах, я не могу осуществить свои замыслы. Труд человека в нашей стране оценивается низко.

Конечно, я понимаю, что отъезд — не идеальный выход из положения. Идеальный выход — создать партию, повести за собой людей и совершить революцию. Но это — не для меня. Мое дело — музыка. Я просто высказывал свое мнение по поводу того или иного события в стране. Правда, Азербайджан — такая страна, что если человек говорит вещи, которые не нравятся существующей власти, то он — политик.

Кроме того, не думаю, что отъезд одного человека из Азербайджана что-то изменит. Из этой страны столько известных людей уезжало, но их отъезд ни на что не повлиял — через месяц о них уже забывают.

— Вы — автор марша «Азербайджан аскери». А почему вы сейчас не создаете подобных произведений? Недостаток времени?

— Нет. Если в новом марше будет необходимость, я его напишу. Сейчас в нем нет необходимости. Тогда был конкретный заказ от батальона, который не хотел петь русские марши. Если сейчас от армии поступит заказ — я брошу все дела и напишу новый марш. Армия для меня — вне политики. Но в Азербайджане военная тема сейчас не превалирует над эстрадно-развлекательной музыкой, звучащей в эфире и с экранов телевидения. По самым скромным подсчетам, число произведений на военную тему перевалило за 700. И все они лежат в фондах. Их не слышно.

«У НАС В СТРАНЕ НЕТ ДЕМОКРАТИИ»

— Вы считаете, что если бы к власти пришел Иса Гамбар, ситуация в стране изменилась?

— Безусловно. Во-первых, азербайджанское общество, наконец, увидело бы и поняло, что такое демократия. Сейчас ее у нас и в помине нет. Во-вторых, И.Гамбар начал бы демонтаж системы Г.Алиева — системы коррупции и поборов. Разумеется, в каком-то районе мог бы объявиться чиновник, берущий взятки. Но это были бы единичные случаи. Была же власть при Эльчибее, которая не была коррумпирована — при всех ее недостатках и несформированных институтах управления свобода была для народа полной. Сейчас в стране царит командно-административная система.

— Мы видим, каким политические дивиденды получает победитель в демократических выборах — президент Грузии Михаил Саакашвили. Было ли бы в мире такое же отношение к Исе Гамбару, стань он президентом?

— Конечно. В мире к тебе относятся так, как ты этого заслуживаешь. Мир относился к Азербайджану очень хорошо, когда в стране было избрана истинно народная власть во главе с Эльчибеем. Вспомните, что тогда даже Маргарет Тэтчер приезжала в Баку. Но мы слишком все быстро забыли. Вот и сейчас ведущие страны мира признали бы И.Гамбара как истинного президента, избранного демократическим путем. И политические и экономические дивиденды этого признания не заставили бы себя долго ждать.

— Тем не менее, этого не произошло. Но чем вы объясните нынешнее бездействие оппозиции?

— А что она должна делать? Ведь сама группа лидеров оппозиции насчитывает не так много человек. Основная ответственность за ситуацию в стране лежит на обществе. А наше общество инертно. В Грузии общество захотело перемен — и добилось их. У нас такая картина была в 1990 году. Но за годы своего правления Г.Алиев уничтожил общество. Сейчас оно инертно, трусливо, лишено надежды.

— Как можно изменить общество?

— Очень просто. Сейчас людям, нуждающимся в деньгах, дают возможность красть. Причем огромные суммы. Не все оказываются крепкими. Но, взяв эти деньги, человек становится с властью «одной крови», он уже замаран воровством. А не взявших эти деньги просто увольняют с работы и назначают других, менее отягощенных моральными принципами. И куда бы ни шел честный человек, он всюду сталкивается с этой проблемой. Коррупция в этой стране сгубила уже не одного порядочного человека!

Большинство населения в Азербайджане живет воровством. А иначе и невозможно выжить при тех ничтожно маленьких зарплатах, что установлены государством. Вот чем Г.Алиев испортил общество. Власть давит человека постоянно, но как только человек начинает проявлять недовольство, ему напоминают его грехи — взяточничество, коррумпированность.

— Грустная получается картина. Видите ли вы выход из этой ситуации?

— Я прогнозов не делаю, но ничего хорошего в ближайшее время не ожидаю. Если основные, а не созданные властью, оппозиционные силы объединяются, то перемены возможны. А так — будут постоянные фальсификации на выборах.

Я был доверенным лицом И.Гамбара. Это дало мне возможность присутствовать при подсчете голосов. Мне было интересно узнать, как проголосовали мои соседи. Не было ни одного голоса за Э.Мамедова, Г.Гасангулиева, С.Рустамханлы, Х.Гаджиева. Было несколько голосов за Лалу Шовкет. Лидировали И.Гамбар и И.Алиев. У лидера «Мусавата» было даже небольшое преимущество. Но затем И.Алиев «вдруг» резко вырвался вперед. Механизм его «победы» сейчас уже известен.

Я хочу, чтобы наши ведущие оппозиционные партии объединились. Причем, не на словах, а на деле. В таком случае, в Азербайджане появится два полюса — сильная, способная влиять на положение дел в стране, оппозиция и власть. Правда, до следующих президентских выборов я не вижу вероятности подобного развития ситуации. Я лишь надеюсь на это.

«ОБЩИЙ УРОВЕНЬ КУЛЬТУРЫ УПАЛ»

— А каким вы видите культурное развитие страны?

— Это все взаимосвязано. Можно искусственно развивать какую-то отрасль. Например, И.Алиев сейчас развивает спорт, но вкладывает в его развитие деньги, происхождение которых никому не известно. Понастроили олимпийских комплексов, которые пустуют. Но для чего? На мой взгляд, эти деньги можно было бы пустить на развитие детского и юношеского спорта. Кроме того, есть гораздо более нуждающиеся в финансировании сферы. Например, беженцы, армия.

— Учитывая ваш отъезд и прочие «чемоданные» настроения, царящие среди наших людей искусства, можно ли сказать, что будущего у культуры в Азербайджане нет?

— Я думаю, на нас свет клином не сошелся. Азербайджанский народ очень талантлив. Если говорить о композиторах (подчеркиваю — композиторах, а не песенниках), то в ближайшие годы недостатка в них не будет. Система музыкального воспитания в стране пока работает неплохо.

Правда, упал общий уровень культуры. Это связано с ее пропагандой. В этом неправильном развитии общества виновны телевидение и радио. На концерты сейчас ходит не так много людей, они бывают не часто, да и концертных площадок тоже немного.

— Кстати о площадках. Как вы относитесь к открытию филармонии?

— Я рад тому, что она открылась. Жаль, что она так долго строилась. За это время выросло целое поколение бакинцев, не знающих, что такое живая музыка, звучащая под сводами филармонии. А вот возврат зрителей в филармонию — процесс не сиюминутный. На это могут уйти годы.

— Есть ли вина министра культуры Полада Бюльбюль оглы в упадке культуры?

— При диктаторских режимах, подобных тому, что существует сейчас в Азербайджане, никакой министр не способен ничего решать. Ни в хорошую, ни в плохую сторону. В условиях диктаторских режимов министры всего лишь выполняют волю президента страны. Поэтому сваливать имеющееся проблемы на какого-либо отраслевого министра, по меньшей мере, несправедливо.

Кроме того, я достаточно хорошо знаю Полада Бюльбюль оглы. Я не думаю, что если бы была возможность сделать что-то в области культуры, он сознательно не делал бы этого. Я этому никогда не поверю.

Другое дело — он не мог сделать что-то, потому что при диктаторских режимах проявление инициативы наказуемо. За это могут и голову снести. Как можно требовать чего-то от министра культуры, когда родственники Г.Алиева «обнаруживают» в себе кладезь доселе дремавших композиторских талантов. Дочь покойного президента ныне пишет музыку, на которую поет песни Эбру Гюндеш. И народу начинают преподносить это сочинение как чудо композиторской мысли!

— Вы против того, чтобы дочь Гейдара Алиева писала музыку?

— Конечно, нет. Художественным творчеством может заниматься любой человек. Нельзя человеку говорить — «не сочиняй песни». Но преподносить это, как нечто экстраординарное — значит плюнуть нам всем в лицо. Мы десятилетиями учились композиторскому искусству, но оказалось, что некто, вовсе не учившийся этому, пишет музыку лучше нас. Это — оскорбление профессии!

Впрочем, сейчас кто только не пишет. И бизнесмены, и прокуроры, и министры. Требовать за все это ответа с министра культуры, который не в состоянии остановить это безумие, было бы неправильным.

— А хочет ли он это останавливать? Ведь он мог бы, например, не признавать эти опусы сочинениями композиторов.

— Вы затронули очень интересный момент, который не известен журналистам и о котором знает только узкий круг специалистов. Дело в том, что министерство культуры признает композиторами только членов Союза композиторов. Даже композитор, имеющий диплом консерватории, далеко не всегда признается Минкультом. Все это делается тихо, без огласки. То есть, то, что в его силах, Полад Бюльбюль оглы делает. И если у зрителя создается впечатление, что министр культуры этого не замечает, что он допускает это безобразие — то нужно понять, что министр культуры не контролирует отечественные телеканалы. Они все под контролем Семьи, которая одна решает — кого можно, а кого нельзя пускать в эфир.

«В АЗЕРБАЙДЖАНЕ НЕТ ИНТЕЛЛИГЕНЦИИ»

— Но ведь с разных трибун не раз говорили о том, что Гейдар Алиев заботится об искусстве. Получается, что это — ложь?

— Тут нужно отличить зерна от плевел. Гейдар Алиев помогал не искусству в целом, а отдельным людям. А нужно субсидировать развитие отрасли. Но он не делал этого и ограничивался лишь поддержкой отдельно взятых людей. Это понятно: отрасль не может испытывать чувства благодарности, а человек, которому помогали, будет помнить добро. В результате получается, что Гейдар Алиев заботился о себе, обеспечивая собственный успех и признание среди людей искусства. Простой пример «заботы» Гейдара Алиева об искусстве — за время его правления в стране не было построено ни одного концертного зала.

— А Дворец «Республика»?

— Он строился как панорамный кинотеатр, а затем было решение ЦК КПСС о строительстве во всех столицах бывших союзных республик Дворцов съездов. И Дворец «Республика» строился именно с этой целью.

— Ущербное развитие культуры — немаловажная проблема, к которой должна привлекать внимание интеллигенция страны. Но в нашей стране интеллигенция безмолвствует. Почему?

— Потому, что в Азербайджане нет интеллигенции. Нет, по социальному положению она у нас есть — писатели, поэты, композиторы в стране имеются. Но для меня интеллигенция — несколько другое понятие.

От интеллигента я требую наличия чести и совести. Общеизвестно, что интеллигенция во всем мире должна выполнять роль защитника народа. Вспомним, Россию. Салтыков-Щедрин писал свои рассказы, будучи царским, чиновников, Крылов писал свои басни, будучи сановником. А чего стоят декабристы! Последний по времени пример единства интеллигенции и народа нам явила Грузия во время «революции роз».

А у нас в стране интеллигенция защищает лишь права и интересы семьи Алиевых. Но можно ли назвать эту группу интеллигенцией?! Примечательно, что наши интеллигенты говорили, что они всему научились от русской интеллигенции. Видимо, не всему.

— Теперь картину уже не просто грустная, а страшная. Интеллигенция приручена, неприрученная ее часть покидает страну, безработица и коррупция повсеместны. И сколько наш народ будет терпеть эту ситуацию?

— Видимо, наш народ — самый терпеливый в мире. Говорю это не с иронией, а с болью. Ни один народ мира не позволил бы своему правителю так долго издеваться над ним. В первой статье Конституции Азербайджана написано, что все в этой стране принадлежит народу. Но на деле — все в руках клана Алиевых. Так и хочется крикнуть на всю страну: «Почему ты терпишь это, народ мой?!» Но боюсь остаться неуслышанным. Поэтому и уезжаю.

Беседовал АКПЕР ГАСАНОВ

Еженедельное аналитическое pевю «Монитоp», № 51, 13 mart 2004 г.

ЭКОНОМИЧЕСКАЯ АНЕМИЯ

Правительство в лице своих ответственных сотрудников декларирует начало полномасштабных реформ. Получатся они или нет — в первую очередь зависит от того, правильно ли был поставлен диагноз экономике. В конце концов цель любых реформ — излечить больные места экономики, а не «улучшить», «углубить» и «освоить». Времена социалистического реформирования остались позади, а вот методы демонстрируют удивительную живучесть.Одной из причин, которые привели в кризисное состояние всю экономику, является отсутствие цивилизованного и доступного рынка заемных капиталов. В чем ключевая причина коллапса реального сектора?

Она очевидна, потому что лежит на поверхности. Промышленное производство, как и сельское хозяйство, не может функционировать в условиях хронической нехватки финансов. Проводимая и до сих пользующаяся доверием правительства политика дорогого маната и искусственного дефицита денежной массы автоматически провоцируют гибель любого из производств.

Причин, ведущих реальный сектор к коллапсу, несколько. Среди них есть объективные причины макроэкономического характера.

Любому экономисту ясно, что, сужая совокупный спрос путем резкого обмеления финансовых потоков, правительство снижает уровень доходности промышленного производства. Потому что промышленное производство, работающее на экспорт, попадает в жесткие тиски, оно вынуждено приобретать комплектующие за непропорционально дорогую инвалюту, а продавать продукцию за дешевые манаты. Ориентированные на местный рынок промышленные производства не могли состязаться с дешевой импортной продукцией.

Но основная причина хронической недееспособности реального сектора экономики лежит в отсутствии системных посылок для развития. Бездумные монетаристские реформы привели к появлению на рынке неадекватно дорогого финансового инструмента — маната. Дорогая и дефицитная национальная валюта буквально съела зарождавшийся внутренний рынок, при этом затормозив гиперинфляцию.

Отсутствие развитого и сегментированного финансового рынка заставило власти для решения этой задачи пожертвовать внутренним производством — в надежде, что возрожденная финансовая стабильность окупит понесенные жертвы. С этой целью были сокращены субсидии промышленным предприятиям, резко сужен уровень предоставляемых кредитов. Государственные инвестиции в промышленность сведены на ноль.

Только полностью обмелив внутренние финансовые потоки и лишив экономику свободных денег, удалось решить поставленную задачу.

Отсутствие дешевых и доступных кредитов и огромные проценты по кредитам не позволяют нормально функционировать рынку заемного капитала. А это означает, что предприятия лишены возможности работать при помощи заемных средств. Сегодня в Азербайджане практически отсутствует возможность финансирования бизнеса при помощи банковского кредита.

Мировая практика доказывает, что практически все промышленные предприятия работают исключительно при помощи постоянных кредитных инъекций. Без этого невозможно себе представить работу ни одной промышленной организации, потому что собственных средств, необходимых для финансирования и производства и для покрытия кассового разрыва, который является неотъемлемым спутником любого производства, не хватает.

Сегодня в Азербайджане эта проблема решается крайне нецивилизованно. Основной источник погашения кассового разрыва — это комплектующие, взятые под консигнацию. Процесс происходит следующим образом: приобретая продукцию на консигнацию, промышленник нарушает договоренные сроки оплаты и за счет этого выпускает продукцию на рынок, успевая продать ее, чтобы покрыть уже давно съеденную прибыли и обязательства перед консигнером. Понятно, что во второй раз ему уже никто ничего не дает.

Таким образом весь промышленный сектор сегодня — это сплошная консигнационная пирамида. Чтобы разорвать порочный круг и сделать промышленное производство привлекательным для потенциальных инвесторов, необходимы дешевые и долгосрочные кредиты. А их нет.

Западные экономисты уподобляют банковскую систему в экономике — кровеносной системе в организме человека. Продолжая эту аналогию, приходишь к выводу, что деньги — это кровь, и для того, чтобы процесс пошел, необходимо обеспечить все сегменты экономики достаточно обильным кровопотоком. А для этого необходимо, чтобы банки заняли стратегическую нишу в финансировании промышленности. И, как бы банально это ни звучало, нужно, чтобы кредиты были доступными, а ставки по ним — низкими.

Несмотря на то, что НБА снизил ставку рефинансирования до 12 процентов, банки упорно стоят на кредитной ставке в 20-24 процента. При этом один из самых передовых банкиров заявляет, что его банк испытывает проблемы с выдачей кредитов. То есть, налицо избыток кредитных средств, их недостаточно эффективное использование. Но откуда появятся эффективные потребители кредитов, если ставка кредита подразумевает отказ от прибыли?

Промышленное производство, в силу своей специфики, не может конкурировать с другими сферами по ликвидности кредитов и по доходности, но зато может дать им фору в надежности. Оптимальной для производственников (при нынешнем уровне инфляции) была бы ставка в 6-8 процентов. Но в таком случае банки, и так испытывающие патологические проблемы с привлечением финансовых средств населения, вообще могут оказаться без вкладчиков.

К сожалению, пока что основными вкладчиками банков являются стратегические вкладчики. Это крупные, разбогатевшие на торговле олигархи, привлеченные в банки высоким уровнем доходности вкладов. Снижение доходности с нынешних — по сути спекулятивных — ставок до реальных приведет к отзыву средств с банковских счетов.

С другой стороны население в своем большинстве банкам не доверяет, упорно храня деньги в кубышках. И даже девальвация, постигшая их финансового кумира — доллар, не заставила их перейти к пока еще стабильному платежному средству, которым является манат. А это означает, что доверие населения к манату так и не восстановилось, точнее (памятуя о событиях новейшей финансовой истории) — не установилось.

Единственным способом вовлечь эти деньги в оборот и дать экономике новый импульс можно, лишь начав новую финансовую политику. То есть, — отказ от удержания курса маната, постепенная его девальвация параллельно с медленным увеличением денежной массы в стране. Наиболее оптимальный для этого способ — возвращение украденных вкладов.

В результате инфляции граждане Азербайджана потеряли практически все свои сбережения. Так, по состоянию на 1 января 1991 года граждане Азербайджана располагали в учреждениях Сбербанка СССР вкладами на сумму 3 млрд. 725 млн. рублей. Исходя из паритета покупательской способности, сегодня эта сумма адекватна 5 миллиардам 560 миллионам долларов. Понятно, что у правительства пока нет возможности выдать сразу более 25 триллионов манатов, поскольку долги государства по вкладам населению составляют почти 6 годовых бюджетов.

Но Сбербанк полностью принадлежал государству, а это значит, что по его долгам государство обязано платить в первую очередь. Деньги Сбербанка не исчезли в кармане финансового афериста, построившего очередную финансовую пирамиду, а были экспроприированы государством для общенациональных задач.

Азербайджан испытывает хронический дефицит частных инвестиций. И возврат населению долгов мог бы резко улучшить инвестиционный процесс в стране. И почему бы государству не разработать и не принять закон, согласно которому уже на данном этапе начать поэтапно выдавать вклад в сбербанке? До тех пор, пока государство не выплатит собственные долги населению, уровень доверия финансовым институтам у населения будет крайне низким, что не позволит начать формировать новую финансовую систему. А без эффективно работающей финансовой системы обречены на провал все экономические реформы. Проще говоря, без денежной крови экономика обречена на анемию.

ТЕЙМУР БАГИРОВ

Еженедельное аналитическое pевю «Монитоp», № 51, 13 mart 2004 г.

БЕЗ СТРАХА, НО С УПРЕКОМ

Подавляющее большинство азербайджанских чиновников встретило смерть диктатора с глубоким вздохом облегчения. Нет больше вождя, одно имя которого наводило ужас на армию наших чиновников. Наконец, после окончательного ухода Г.Алиева из жизни они позволяют себе жить без страха, легализуют награбленный капитал, общаются с инакомыслящими, предаются раздумьям относительно будущего развития страны и позволяют себе публично высказывать мысли по поводу недееспособности действующего президента.С уходом Г.Алиева их жизнь забила ключом. Отныне звонок президента не нарушает их спокойный сон, им не надо прятать глаза от грозного взгляда патриарха и скрывать «в чулках» доходы, неучтенные семейными казначеями. Ушел из жизни Хозяин, и они сами стали не только хозяевами своих судеб, но и душеприказчиками нового президента. Настал тот долгожданный день, когда президент находится в полной зависимости от их воли и решения.

Жизнь без страха полностью изменила роли чиновников и президента. Сегодня в роли бывших чиновников выступает сам президент, настоящее и будущее которого зависит от политической воли чиновников нынешних.

Народ заметил, что со смертью Г.Алиева наш город в буквальном смысле наводнился несметным количеством самых престижных и дорогостоящих автомобилей. Все прекрасно понимают, что только чиновники в силах позволить себе подобную роскошь. Например, каждый из автомобилей, которые приобрел для обслуживания Семьи самый верный ее слуга, стоит около 70 тысяч долларов. И вздохнув свободно, глава президентской администрации начал отстраивать свою резиденцию — большую виллу на Патамдарте. Дошло до того, что сын одного из заместителей генпрокурора занялся импортом иномарок в Азербайджан! Представляете, с какими выкрутасами его нового шефа — Закира Гаралова — мы столкнемся в ближайшем будущем! Генпрокурор тоже начал строить себе большую резиденцию за счет своей зарплаты, которую он честно и исправно получает в конце каждого месяца.

Так что не говорите мне о правосудии! Сами правоохранительные органы стоят во главе творящегося и творимого ими произвола и коррупции. Интересно, а в какой другой стране глава военной контрразведки или министр внутренних дел специализируется на развитии ресторанного бизнеса? В какой другой стране министр транспорта или главный таможенник занимаются строительным бизнесом и открыто признают, что ведут строительство за счет личных средств? В какой другой стране министр экономического развития приватизирует все промышленные предприятия страны? В какой другой стране таможня выполняет план на 104%?! Чиновники так быстро адаптировались к эпохе бесстрашия, что усиленно превращают Азербайджан в распадающееся, средневековое ханство. Они научились жить без шаха и без страха.

Еженедельное аналитическое pевю «Монитоp», № 51, 13 mart 2004 г.

ОХОТА НА ПРЕЗИДЕНТА

В минувшую неделю после ротаций в Кабинете министров РФ известный кремлевский политтехнолог Глеб Павловский выступил с интересным заявлением, что наконец за последние четырнадцать лет в России удалось обеспечить единство правительственного центра. Проблема правительственного центра актуальна не только для политической системы сопредельной державы. Этот вопрос — один из главных и в нашей политической системе, поскольку от разрешения противоречий между группировками в правящей элите и зависит судьба президента Ильхама Алиева.Сможет ли Ильхам Алиев обеспечить единство правительственного центра? Первые месяцы правления президента под порядковым номером 4 заверили нас в одном — с каждым днем все возрастают противоречия и конкуренция между основными центрами во власти. Как мы и предполагали, вся политическая борьба в стране переместилась на пространство правящей элиты.

Произошла окончательная и бесповоротная трансформация политической системы Азербайджана. И не только судьба президента, но и судьба страны находится в руках этих центров, а если точнее выразиться — зависит от их позиции и планируемых действий.

Президент не совершает ошибок до тех пор, пока не предпринимает каких-то действий. Каждый шаг, решение или действие И.Алиева приводит в замешательство все центры власти. К примеру, что предпринял президент за все месяцы своего правления? Освободил с должности самого бесхребетного, слабого и необразованного министра Надира Ахмедова, который не способен задеть интересы даже насекомого. Но даже эта политическая акция президента вызвала широкое возмущение как в Семье (Надир Ахмедов является родственником министра юстиции Фикрета Мамедова), так и за ее пределами. Поскольку все поняли, что президент, не обладающий всей полнотой власти в правящей команде, пока не способен дать серьезный бой главным игрокам трайба.

У читателя может возникнуть ложное представление, что президент и не пытался начать эту борьбу, поскольку эта борьба рассчитана на долгосрочную перспективу. Ан нет! Мало кто догадывается, что в первый же месяц своего правления Ильхам Алиев уже пытался нанести удар по главному центру в правящей элите — наиболее амбициозной и политически активной части клана — команде Али Инсанова. Но первая же попытка, направленная на устранение последнего из могикан — выходцев из Армении — оказалась тщетной. На Инсанове И.Алиев обломал свои молочные зубы.

КОНФЛИКТ С БЕЗЗЕМЕЛЬЦАМИ

Сразу же после выборов главный рупор власти — телеканал ANS — начал массированную атаку на министра здравоохранения, активно критикуя коррупцию и вакханалию, царящие в этой сфере. Общественность страны однозначно восприняла начало этой кампании, как начало обструкции против лидера клана безземельцев, ибо, согласно устоявшемуся стереотипу, на этом телеканале критика в отношении членов правительства раздается только в преддверии их отставки. Вся печать, эксперты и технологи в один голос пророчили отставку А.Инсанова.

Но никто не ожидал столь резкой реакции министра здравоохранения. Как оружейный залп прозвучали слова А.Инсанова о том, что ему известно, кто финансирует деятельность ANS и имена заказчиков этой кампании. Не только господину А.Инсанову, но и подавляющей части нашего общества прекрасно известно, что за зарождающимся телеторговым синдикатом проглядывают усы президента.

А.Инсанов пошел дальше. Кампания против министра тоже наращивала обороты. Министр пошел ва-банк и устроил самый настоящийдебош в президентском аппарате. На встрече с главными идеологами антиинсановской пропаганды и агитации — дуэтом Р.Мехтиев-А.Гасанов — министр здравоохранения потребовал приостановить эту кампанию и пригрозил адекватными действиями.

Наконец, в резиденции президента состоялась встреча между И.Алиевым и А.Инсановым, где стороны подписали соглашение о перемирии и прекращении огня. Но буквально через несколько дней в газетах, близких к А.Инсанову, началась фронтальная атака против Р.Мехтиева и его окружения, несколько серьезных представителей субклана безземельцев выступили с чередой громких заявлений против ущемлений прав представителей своего клана во власти.

Таким образом, предпринятая против А.Инсанова атака не принесла никаких реальных результатов. А.Инсанов однозначно продемонстрировал, что сдаваться не намерен и готов продолжить войну, объявленную ему самим президентом.

Не отставка Н.Ахмедова и даже не назначения родственников Р.Мехтиева и Ф.Мамедова, а бой с А.Инсановым еще раз убедил нас в начале серьезной конфронтации в трайбовой элите. Хотя, честно говоря, нужно признать справедливость требований А.Инсанова, изложенных им своим сторонникам: «Я готов уйти в отставку, но только после того, как И.Алиев подпишет указы об отставке К.Гейдарова, Ф.Мамедова, З.Мамедова и других представителей коррупционной команды».

Но почему И.Алиев посредством Р.Мехтиева-А.Гасанова предпринял первый удар именно по позициям министра здравоохранения?

Еще полгода тому назад наш журнал распространил эксклюзивную информацию о том, что в период обсуждения плана престолонаследия самый влиятельный брат Г.Алиева до конца настаивал на назначении А.Инсанова премьер-министром, а его свата Магеррама Алиева — министром внутренних дел. Тогда Г.Алиев отказался от плана, предложенного братом, и все же решил оставить власть своему сыну. Но именно после этого взаимоотношения между И.Алиевым и его дядей обострились до предела. Так что, удар по А.Инсанову и М.Алиеву был ожидаемым, но никто не мог предположить, что президент начнет кампанию по устранению министра так глупо и недальновидно. Министр здравоохранения выдержал первый удар. И.Алиев отступил.

КОНФЛИКТ С МАЛОЗЕМЕЛЬЦАМИ

Не успел И.Алиев просидеть на посту президента и четырех месяцев, как настроил против себя определенную часть и нахичеванского клана. Вначале по прямому распоряжению президента был снят с должности амир бригады шехидов клана Назим Нагиев, неоднократно жертвовавший всем — имуществом, детьми — во имя сохранения власти Алиевых. Н.Нагиев был своего рода «ярким символом» борьбы за идею клана, на него равнялись, его ставили в пример. Но как известно, Н.Нагиев был одним из немногих в трайбе, кого еще с первых времен Г.Алиев освободил от уплаты дани в казну Семьи. Все доходы от сверхприбыльного Сабаильского района не поступали в бюджет Семьи. Эта была плата за нечеловеческую преданность.

Но одним из первых своих действий И.Алиев снес символ алиевского шехида — и амир, и вся его бригада были заброшена на задворки Бинагадинского района. Стенания Н.Нагиева тронули сердца даже его критиков и противников.

Неудивительно, что И.Алиев, мыслящий совершенно иными категориями, нежели его отец, принял это решение под влиянием Зии Мамедова — одного из приближенных к нему олигархов. Дело в том, что в последние месяцы развернулась острая борьба между З.Мамедовым и скандально известным нахичеванским бизнесменом «Гуськой». Весь основной бизнес «Гуськи» находится на территории Сабаильского района. Таким образом, З.Мамедов, назначив на пост начальника полицейского управления Сабаильского района свою креатуру, начал открытую войну против своего конкурента. Руками своего ставленника он пытается ограничить влияние «Гуськи». Это весьма красочно свидетельствует о новых принципах управления президента. И.Алиев подчинил все интересы в угоду своим финансовым интересам и финансовым интересам своего окружения.

Атака против «Гуськи», преследование «Лабы» и его брата вызвали серьезную обеспокоенность деловой элиты малоземельцев. Семья продолжила политику монополизации средств производства, торговли, импорта и экспорта, ущемляя уже интересы представителей собственного клана.

Как долго продолжится молчаливое терпение деловой элиты трайба? Очевидно, что И.Алиев своими первыми действиями настроил против себя самых влиятельных представителей клана. Остается ответить на следующий вопрос — когда же ущемленные трайбозавры объявят охоту на президента? Когда раздастся знаковая команда: «Ату его!»? Наступает новый этап политической борьбы за власть — войны за капитал и его влияние.

ЭЛЬНУР САРАБСКИЙ

Еженедельное аналитическое pевю «Монитоp», № 51, 13 mart 2004 г.

СЫН ЗА ОТЦА

Президент Ильхам Алиев издал указ об увековечении памяти собственного отца Гейдара Алиева. Согласно этому документу, учреждается премия Гейдара Алиева Азербайджанской Республики. Кроме того, в соответствии с указом имя Гейдара Алиева присвоено Азербайджанскому высшему военному училищу, Бакинскому международному аэропорту, Заводу глубоководных оснований, Дворцу «Республика», Бакинскому спортивно-концертному комплексу. Отныне и до смены власти все они будут произносится не иначе как вместе с именем усопшего президента.Но, видимо, этого сыну показалось недостаточно, и наряду с вышеуказанными объектами, именем Гейдара Алиева будут названы: одна из площадей и улиц в столице Азербайджана, а также в других городах и районах страны.

Но и этого отцелюбивому президенту показалось маловато, и посему тем же указом предусматривается также создание мемориальных комплексов памяти Гейдара Алиева в Баку и Нахичеване.

Говоря простонародным языком, это будут мавзолеи. Потому что мемориальный комплекс памяти — это и есть мавзолей. Так что, по числу мавзолеев на душу одного замечательного покойника Гейдар Алиев превзошел всех остальных автархов в мире. Правда, существует проблема, заключающаяся в том, что в мавзолее должно быть похоронено тело покойного. А тело у него одно. Поэтому предлагаю в Нахичевани захоронить хотя бы его сердце, так сердцем своим он всегда был там.

Но и двух мавзолеев для одного отца Ильхаму Алиеву показалось недостаточно, и он рекомендовал Милли меджлису рассмотреть вопрос об учреждении ордена Гейдара Алиева. В Указе не указано, каким именно будет орден Гейдара Алиева, но можно смело спорить, что он будет самым главным. Потому что все наши нынешние азербайджанские ордена ему и в подметки не годятся.

Азербайджан все больше напоминает карикатуру на СССР. И даже названия орденов похожи — орден Славы, орден Национального знамени, для полноты комплекта не хватало только ордена Ленина, тьфу! — то есть ордена Гейдара Алиева, высшего ордена страны, потому что Гейдар Алиев — это ум, честь и совесть нашей эпохи.

Также в честь Гейдара Алиева будут выпущены памятные монеты из платины, золота и серебра. Стоить они будут дорого, поскольку будут коллекционными. На месте президента я в указе отметил бы, что отныне все взятки в стране должны даваться не бумажными изображениями Вашингтонов, Грантов и прочих иноземных президентов, а золотыми и платиновыми монетами, украшенными барельефом отца-основателя азербайджанской коррупции.

В указе также выражена также поддержка ряду инициатив по увековечению памяти Гейдара Алиева, выдвинутых со стороны государственных органов, общественности и частных структур, в том числе — предложениям о присвоении имени Гейдара Алиева нефтепроводу Баку-Тбилиси-Джейхан (который можно переименовать в «Баку-Карман» имени Гейдара Алиева), буровой установки «Лидер», созданию общественного фонда Гейдара Алиева.

К большому сожалению в указе так и не нашлось места для пункта об переименовании известного телеканала из просто ANS — в ANS-ГА.

Таким образом, указ стал давно ожидавшимся ответом власти на вопрос о том, как будет увековечен патриарх клана. Вопрос этот встал сразу же после исторического падения Гейдара Алиева на сцене. После того, как стало понятно, что пациент скорее мертв, чем жив, власти (не соблюдая даже норм приличия, которые не позволяют говорить об увековечении памяти еще не умершего человека) принялись фантазировать на эту тему.

Приходится признать, что фантазия у сторонников правящей семьи весьма буйная. ЙАПовцам, устремившимся в едином властолюбивом порыве к увековечению памяти трайбового вождя, явно изменило чувство меры. Попытки присвоить имя покойного всему более или менее выдающемуся в стране перевалили через край разумного. В угаре любви предлагалось переименовать город Евлах в Гейдарабад.

Среди прочих предложений тоже было множество экзотичных. К примеру, выпустить купюру номиналом 100 тысяч манатов с портретом усопшего. А депутат Саяд Аран выступил с оригинальным предложением — установить памятник Г.Алиеву в 150 метрах от берега в глубь Каспийского моря, причем, по его словам, взор памятника должен быть обращен непосредственно в сторону города.

Но вот указ вышел, и хотя в нем удалось избежать некоторых откровенно авторитарных шагов — таких как переименования городов и университета, но большинство предложений гейдарофилов прошло.

Ильхам Алиев долго колебался — какой указ правильнее принять, этим и объясняется столь длительный срок, понадобившийся ему для подготовки указа. Но даже выдержанная им пауза не позволила президенту сдержаться и не свалиться в совковую языческую традицию.

Весь цивилизованный мир прекрасно помнит, чем заканчиваются подобные инициативы. Гейдар Алиев и после смерти повторит судьбу своих старших товарищей по брежневскому политбюро. Именами покойных партбонз назывались пароходы и магистрали, улицы и проспекты, даже города. Но проходило немного времени, и имена городов опять менялись, проспекты возвращали прежнее название. Сколько необходимо времени, чтобы это произошло? Столько же, сколько нужно, чтобы излечить наше общество от гейдаризма.

Желание властей увековечить «светлый образ» трайбового вождя понятно и закономерно. Сквозь бронзу и мрамор будет мало различим настоящий образ Гейдара Алиева. К тому же канонизированный покойник прекрасно подходит под роль нового идола, на которого прикажут молиться несчастному народу.

Если проанализировать смысл принятого указа, то коротко его можно интерпретировать так — отныне Гейдар Алиев стал азербайджанским Лениным. Если помните, именно именем вождя мирового пролетариата назывались улицы и проспекты, заводы и пароходы, а также — высшая государственная премия и высший в стране орден. Прямо как у нас!

И широко зашагает Азербайджан, ведомый лауреатами гейдаровской премии, награжденными его орденами, под руководством верного гейдареныша (как показал опыт КНДР, никто не может быть вернее собственного сына). Он пойдет назад — к окончательной победе гейдаризма.

Грустно, господа-товарищи, грустно… Прилетая в аэропорт имени Гейдара Алиева, проезжая по улицам и площадям его же имени, мы завтра окончательно забудем обо всем, что сотворил с нами этот человек.

Говорят, что все, что живые делают именем умерших, на самом деле делается ими ради самих себя. Глядя на ситуацию вокруг увековечивания имени Гейдара Алиева понимаешь правоту этой мудрости. Власть хочет превратить своего патриарха в миф. Миф о великом Гейдаре Алиеве. Только опираясь на него и на политические репрессии, можно хоть ненадолго продлить срок правления.

В своей попытке увековечить вождя они не гнушаются ничем — ни обыкновенным плагиатом советской языческой традиции, ни откровенной глупостью. Они забывают только об одном — настоящий памятник государственный деятель оставляет в сердцах людей. И этот памятник гораздо выше любого постамента, который могут воздвигнуть люди.

Гейдар Алиев не нуждается в каменных изваяниях и улицах его имени по той простой причине, что он воздвиг себе памятник. Нерукотворный. Памятник ненависти и недоброй памяти. Памятник, воздвигнутый в сердцах людей, которые никогда не простят ему того, что он сделал с этой несчастной страной. И никакие памятники не в состоянии изменить вердикт Истории. Только она все рассудит и все расставит по своим местам.

АХМЕД МАМЕДЗАДЕ

Еженедельное аналитическое pевю «Монитоp», № 51, 13 mart 2004 г.

ВЫСОКОПОСТАВЛЕННЫЙ ПАСЬЯНС

Президент Российской Федерации ВВП и недавно назначенный премьер-министр Михаил Ефимович Фрадков объявили об изменении структуры исполнительной власти этой страны и о кадровых перестановках, связанных с этим процессом. Указ «О системе и структуре федеральных органов исполнительной власти», описывающий, как теперь будет выглядеть российское правительство и подчиненные ему органы управления, занимает не одну страницу и, как положено государственному документу первостепенной важности, составлен так, что разобраться в нем с первого раза человеку непосвященному весьма непросто.Нынешнее кардинальное изменение структуры исполнительной власти, судя по всему, направлено прежде всего на ее упрощение и сокращение. Во-первых, сокращается число министерств — теперь их будет 14 вместо прежних 23-х. Во-вторых, страна остается без государственных комитетов, федеральных комиссий, федеральных надзоров и «иных органов» — в помощь министерствам Путин и Фрадков оставили лишь федеральные службы и федеральные агентства. В-третьих, вместо шести прежних вице-премьеров у нынешнего главы правительства остался всего один заместитель. Ну и главное, большинству новых министерств пришлось сменить названия, состав функций, а порой — и руководителя.

Впрочем, необходимость менять таблички у входа в здание и на дверях министерской приемной коснулась не всех. Среди «непотопляемых» в первую очередь оказались те ведомства и министры, которых Владимир Путин выпестовал за годы своего первого президентского срока. Это Министерство обороны во главе с Сергеем Ивановым; МЧС и его бессменный руководитель Сергей Шойгу; Министерство финансов во главе с Алексеем Кудриным; Минюст под управлением Юрия Чайки и, наконец, Министерство сельского хозяйства, во главе которого по-прежнему будет стоять Алексей Гордеев.

Зато сразу тринадцать старых министерств перестали существовать вовсе. Их функции отошли к новым министерствам. Перераспределение полномочий выглядит следующим образом.

Старые Минздрав и Минтруд слились в новое Министерство здравоохранения и социального развития, но возглавлять его не доверили ни Юрию Шевченко, ни Александру Починку. Теперь за них будет работать Михаил Зурабов. В свою очередь, новое Министерство культуры и массовых коммуникаций подмяло под себя старые ведомства — Минкультуры и МПТР, причем и в этом случае старые руководители (Михаил Швыдкой и Михаил Лесин) уступили место новому — Александру Соколову. Также полностью обновленным выглядит Министерство транспорта и связи под руководством Игоря Левитина, взявшее на себя функции и полномочия прежних МПС, Минтранса и Минсвязи.

Более сложно переплелись названия новых ведомств и имена прежних руководителей в случае с Министерством промышленности и энергетики, Министерством образования и науки и Министерством экономического развития и торговли. Последнее из перечисленных новообразований — старое ведомство Германа Грефа (Минэкономразвития), переименованное и дополнительно взявшее себе функции ныне упраздненного МАПа. Руководить им по-прежнему будет все тот же Греф. Министерство образования и науки родилось в результате слияния старых Минобразования и Минпромнауки, и возглавит его бывший руководитель последнего Андрей Фурсенко. Кроме того, появилось новое суперведомство под руководством Христенко, которое, судя по всему, задумано превратить в Министерство промышленности и энергетики.

Еще два новых ведомства остались по сути сами собой, сменив лишь руководителей. Так, Министерство иностранных дел возглавлять теперь будет не Игорь Иванов, а Сергей Лавров. В свою очередь, Юрий Трутнев сменил на посту главы Министерства природных ресурсов прежнего министра Виталия Артюхова.

Остается упомянуть лишь два бывших министерства, которым пришлось сдавать полномочия не министерствам-наследникам, а «всего лишь» федеральным агентствам и службам. Так, Минимущество превратилось в агентство по управлению федеральным имуществом при Министерстве экономического развития и торговли, а функции МНС отошли к федеральной налоговой службе в составе Министерства финансов.

Кроме того в правительство вошли еще два человека: Александр Жуков, занявший пост единственного вице-премьера, и Дмитрий Козак — руководитель аппарата правительства в ранге министра и фактически «серый кардинал».

В новое правительство не вошли многие из прежних министров. Как и приличествует людям, отторгнутым от центров принятия решений, эксперты не растерялись и со словами «как мы и прогнозировали», стали объяснять, почему президент решил расстаться с Борисом Алешиным, Галиной Кареловой или «одиозными министрами» Михаилом Швыдким и Михаилом Лесиным.

На следующий день власть нанесла по российской политической журналистике новый сокрушительный удар: оказалось, что никто ни от чего не отказался. Бывшие министры и вице-премьеры оказались руководителями федеральных агентств и вице-министрами. Практически почти все сохранили если не портфели, то уж во всяком случае полномочия.

Так, вице-премьер Борис Алешин будет директором агентства промышленности в рамках Министерства промышленности и энергетики. Бывший глава Минатома Александр Румянцев станет руководителем Агентства атомной энергетики в том же Министерстве промышленности и энергетики. Бывший министр образования Владимир Филиппов станет первым заместителем министра образования и науки. По словам премьера, Филиппов будет курировать блок образования. Бывший министр труда и социального развития Александр Починок возглавит Агентство труда и социальной защиты в Министерстве здравоохранения и социального развития. Бывшему главе Минпечати Михаилу Лесину предложен пост руководителя Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям. Бывшему министру культуры Михаилу Швыдкому будет предложено возглавить Федеральное агентство по культуре и кинематографии. Занимавшая в правительстве Касьянова пост вице-премьера Галина Карелова станет первым заместителем министра здравоохранения и социального развития.

Перегруппировку по-фрадковски точнее было бы назвать переименованием. На практике новое российское правительство выглядит следующим образом. Настоящий премьер-министр — Владимир Путин — курирует силовые министерства. Первые вице-премьеры — Михаил Фрадков (ведет заседания), Александр Жуков (участвует в работе экономических ведомств), Дмитрий Козак (представляет настоящего премьера в Белом доме). Вице-премьеры — это министры. Министры — это заместители министров в роли руководителей агентств.

Теперь давайте посмотрим, сколько вице-премьеров было у Касьянова и сколько их стало у Путина, сколько министров было в предыдущем правительстве и сколько их — на самом деле стало в новом. И согласимся с Михаилом Фрадковым, что «уменьшение численности — не самоцель».

Аналитики уже сейчас пытаются делать прогнозы, чтобы понять, какой будет расстановка сил в кабинете Михаила Фрадкова и чем руководствовались президент и премьер, подбирая кандидатуры на ключевые посты в правительстве. Одним из первых на этот счет высказался глава Фонда эффективной политики Глеб Павловский. По его мнению, Путин создал правительство «под себя» так же, как тремя месяцами раньше добился появления полностью лояльной и управляемой Госдумы. Ключевой фигурой для нового состава кабинета министров Павловский называет не Фрадкова и даже не вице-премьера Жукова, а бывшего заместителя главы президентской администрации Дмитрия Козака. Именно ему, полагает политолог, отводится задача создать правительство «единого центра», в котором не осталось бы места для оппозиции президенту.

Действительно, уже сейчас бросается в глаза, что из старых министров в новый кабинет вошли лишь те, кто и раньше был обязан своим положением именно Путину, — Сергей Иванов, Шойгу, Чайка, Кудрин. Замена Игоря Иванова на Сергея Лаврова на посту главы российского МИДа, в общем, вписывается в общую логику. Министр иностранных дел по самому своему положению должен быть фигурой яркой и значительной. Однако это именно те качества, которых Путин рядом с собой не терпит. Тот же Игорь Иванов за прошедшие годы окончательно превратился в «технического» министра, и его пора было менять. Лавров тоже не будет проявлять особой инициативы, но он — новое лицо, которое на первых порах внесет в работу российского МИДа приятное разнообразие. К тому же его знают на Западе — он приобрел там известность в качестве представителя России в ООН (правда, известность своеобразную: не проявляя особой активности в отстаивании интересов нашей страны на международной арене, Лавров зарекомендовал себя активным борцом с попытками администрации нью-йоркской штаб квартиры ООН запретить курение в здании этой организации).

Видимо, логика той же стратегии сработала и при назначении на ключевые посты в новом правительстве таких фигур, как сам Михаил Фрадков, губернатор Пермской области Юрий Трутнев, ректор Московской городской консерватории Александр Соколов, замгендиректора ЗАО «Северстальтранс» Игорь Левитин, председатель Пенсионного фонда России Михаил Зурабов. Выдвижение последнего из них особенно примечательно, потому что Зурабов по сути провалил первый этап пенсионной реформы, которая должна была стать примером для реформирования других наболевших сфер социальной политики.

Некоторая доля инициативы и права на собственное мнение, по-видимому, будет дозволена для Германа Грефа, который в результате кадровых перестановок укрепил свои позиции, возглавив более ответственное и мощное министерство, чем раньше. Вместе с приходом в правительство Александра Жукова, получившего мандат на свой нынешний пост от пропрезидентской партии «Единая Россия», и присутствием на посту министра финансов Алексея Кудрина, это означает, что Путин по-прежнему держит курс на либеральные экономические реформы.

Формирование новой исполнительной власти России завершено. Как все помнят, Владимир Путин предпринял этот шаг «на всякий случай» (желая тем самым подчеркнуть свою неуверенность в исходе президентских выборов, до которых осталось меньше недели). Но случайностей большая политика не любит, и всем ясно, что новое правительство — это надолго. Видимо, управляемый рыночный либерализм вместе с опорой на силовой блок и исполнительных «технических» министров и есть та программа второго срока Владимира Путина, которую он на всякий случай решил довести до сведения своих избирателей за неделю до выборов.

РУСЛАН ТАГИЕВ

Еженедельное аналитическое pевю «Монитоp», № 51, 13 mart 2004 г.

НЕЗВАННЫЙ ГРУЗИН ХУЖЕ ТАТАРИНА

Визит нового президента Грузии Михаила Саакашвили в Азербайджан состоялся в конце прошлой недели. Этот визит ожидался с большим интересом. Особую интригу ему придавал тот факт, что встречались два закавказских антипода. Смена власти в наших странах произошла с таким незначительным интервалом, что можно считать — почти одновременно. Но эта одновременность лишь усиливает разницу. Если в Азербайджане правящей элите при помощи фальсификаций и репрессий удалось сохранить власть в своих руках, то аналогичный сценарий в Грузии не сработал. Несмотря на поддержку со стороны Ильхама Алиева, ни Шеварднадзе, ни Абашидзе не смогли проломиться сквозь гнев народного недовольства.У этой встречи был и еще один подтекст. Свой визит в Баку Саакашвили совершил почти сразу после крайне успешного визита в Вашингтон, где президент Буш пообещал ему всестороннюю поддержку. А вот с президентом Азербайджана американское руководство встречаться перед выборами остерегается — столь одиозен «азербайджанский выбор». В силу этих причин ожидалось, что встреча пройдет нервозно.

Опасения экспертов полностью подтвердились. Трудно вспомнить, кого еще из глав государств так блекло и недружелюбно встречали в Баку. На этом сером фоне встречи между Г.Алиевым и Э.Шеварднадзе выглядели настоящей фиестой. М.Саакашвили на каждом шагу давали понять, что он здесь чужой. И на этом нелестном фоне поведение грузинского президента выглядело крайне неприличным. Честно говоря, редко приходилось слышать столько славословий в адрес нашего нынешнего президента, а сам он ходил с хмурым лицом и так ни разу не улыбнулся.

Во время грузинской революции встретившиеся президенты были по разные стороны баррикад. И, как показала встреча, так на них и остались. Хотя сам Михаил Саакашвили сделал все от него возможное (даже выйдя за рамки дипломатического этикета), чтобы встать по одну сторону с Ильхамом Алиевым.

Несколько выражений батоно Михаила вообще могут войти в анналы межгосударственного «лизинга». Так, господин Саакашвили назвал Ильхама Алиева «политиком европейского масштаба», чем сильно удивил всех, кто это слышал. Как мне помнится, покойного отца азербайджанского президента называли «политиком мирового масштаба», так что налицо явная девальвация масштабов.

Михаил Саакашвили назвал Ильхама Алиева «самым перспективным политиком планеты», при этом в качестве подтверждения привел слова Буша об Ильхаме Алиеве. По словам грузинского президента, тот просто в восторге от И.Алиева. Ну еще бы! Как же ему не быть в восторге — ведь по имеющейся информации, несколько близких родственников Буша занимают ключевые посты в компаниях, сотрудничающих с нашим правительством. Так что, причин любить азербайджанского президента у президента американского ровно столько, сколько у него есть кузенов, процветающих на связях с азербайджанской властью.

Но более всего удивил монолог Саакашвили в эфире азербайджанского государственного телевидения. Свою речь, полную цветистых комплиментов в адрес своего азербайджанского коллеги, в которой слова «выдающийся» и «прекрасный руководитель» были самыми скромными, он завершил словами: «Азербайджанский народ, может быть, еще не осознает какого руководителя послал ему Бог в лице Ильхама Алиева».

Сразу подумалось, что Эдуард Шеварднадзе, несмотря на горячую симпатию к своему другу по Политбюро, до подобных славословий в адрес Гейдара Алиева все же не опускался.

Особенно неприятно было слышать эти восхваления, которым черной завистью завидовали апологеты правящей партии, оппозиционерам, создавшим в Азербайджане образ Саакашвили — как первой ласточки кавказской революции. Ласточка оказалась вороной. Услышать подобную речь из уст лидера грузинской революции — то же самое, что для большевика услышать от Ленина похвалу в адрес Чемберлена.

Но проблема в том, что славословия Саакашвили так и не достигли цели. Лицо он потерял, а вот поставленных задач так и не решил. Он так и не понял, почему его так холодно приняли и столь равнодушно отпустили. Не дошло до батоно Михаила, что он априори не может удовлетворить азербайджанское руководство. Бархатная революция или «революция роз» вознесла на вершину грузинского политического олимпа новую политическую элиту, которая на костях прежней пытается укрепить свою власть. В Азербайджане, особенно в правящей элите, весьма нервозно воспринимают своих нынешних грузинских коллег. В первую очередь по той простой причине, что Грузия подает «дурной пример» азербайджанской оппозиции.

К тому же азербайджанская правящая элита сильно связана с прежней грузинской, а президент Шеварднадзе для Ильхама Алиева — дядя Эдик, почти член семьи и личный друг его покойного отца. И поэтому наезды на членов его семьи крайне болезненно воспринимаются «племянником», понимающим, что рано или поздно схожая участь ждет и его самого.

Саакашвили так и не понял или не захотел понять главного — он не сможет встать в один ряд с Ильхамом Алиевым по той простой причине, что сам Ильхам Алиев этого смертельно боится. И.Алиев не хочет, чтобы его вообще сравнивали, поскольку любое сравнение — не в его пользу.

Саакашвили можно понять (в конце концов поговорку «ради собственной выгоды можно и армянина назвать дядей» придумал не он, а азербайджанцы), но вот простить трудно. Хотя с другой стороны, его визит — лишь еще одно подтверждение того, что время революционеров прошло, и те из политиков, кому посчастливилось превратить мятеж в революцию, очень быстро забывают о том, что еще недавно сами боролись с диктатурой, и стремятся встать в один ряд с диктаторами.

РАСИМ НУРИЕВ

Еженедельное аналитическое pевю «Монитоp», № 51, 13 mart 2004 г.